Что я видел (сборник) - Страница 4

Зависимое положение военного человека угнетало Житкова. Россия накануне революции. В дневнике и письмах он размышлял о будущем своей родины. Каково его место в этой будущей России?

Главная профессия

Поздней осенью 1923 года в Петрограде к Чуковскому неожиданно пришёл Борис Житков. В истрёпанной одежде, с измождённым усталым лицом. Чуковский в то время был уже известным литератором.

Они не виделись лет пять. Для Житкова это были очень нелёгкие годы. Сначала он работал инженером в одесском порту. Потом, когда Одессу заняли белые, ему, участнику революции 1905 года, пришлось скрываться. Он перебрался в одинокую хибарку на пустынном берегу за Фонтанами. Вместе с ним жили тринадцатилетний мальчик Володя да мохнатый, в чёрных пятнах пёс Рябка. В бородатом, в заплатанной одежде, босом рыбаке трудно было узнать инженера Житкова.

С неясными планами и надеждами он приехал в Петроград. Ему хотелось работать в промышленности, на крупном заводе. Но заводы действовали тогда, после гражданской войны, не в полную силу. На бирже труда толпились безработные. Нелегко было найти работу инженера.

Неожиданная страсть к рисованию захватила его. «Не могу отстать от рисованья, будь оно трижды проклято! — писал он в одном из писем той поры. — Пришла в голову шальная мысль — портреты рисовать. Вода и портреты — это всегда меня соблазняло и отпугивало своей трудностью. Но вот чудо: сейчас с бумаги глядят на меня мои глаза и мрачно рассматривают. Так не верится и жутко: неужели это я нарисовал? Прямо каким-то чудом кажется».

В свободное время Житков стал писать необычный журнал-дневник. В нём было всё, как в настоящем журнале: стихи, рассказы, были даже цветные иллюстрации.

В одном из номеров журнала-дневника Житков записал: «Весь тон жизни — питерское исканье работы. Сегодня день, когда уже некуда идти».

А две недели спустя произошло самое важное для него событие.

В этот день он пришёл к Чуковскому. Пообедали. Житков стал рассказывать детям разные истории. Дети слушали его, затаив дыхание.

— Борис, — спросил вдруг Чуковский, — а почему бы тебе не сделаться литератором? Попробуй, опиши приключения, о которых ты сейчас говорил.

Житков ответил как-то неопределённо.

— Ты напиши, что напишется, а я прочту и поправлю, — настаивал Чуковский.

Когда Житков принёс рассказ, стало ясно, что править там нечего. Рассказ был написан опытным литератором. Оказалось, что Житков, сам того не сознавая, давно готовился к главному делу своей жизни. Именно поэтому он любил писать длинные письма и щедро тратил время на дневники, изучал химию, кораблестроение, странствовал по белу свету.

Можно ли удивляться, что в редакции детского журнала «Воробей» Бориса Житкова встретили как долгожданного гостя. В феврале 1924 года в этом журнале был напечатан первый рассказ Житкова «Над морем».

Необыкновенный прилив энергии чувствовал в те дни Житков.

«Да, неожиданно и бесповоротно открылась калитка в этом заборе, вдоль которого я ходил и безуспешно стучал: кулаками, каблуками, головой, — записал Житков в дневнике. — Совсем не там, где я стучал, открылась дверь, и сказали: ради бога, входите, входите!»

Борис Житков стал писателем в очень важный момент, когда советская детская литература только зарождалась. До революции тоже писали для детей. Издавались детские журналы. Крупные русские писатели создали замечательные произведения для детей. Но таких произведений было немного. Чаще всего печатались сладенькие рассказики о ненастоящей, «комнатной» жизни, назидательные истории о хороших и плохих мальчиках.

Теперь нужны были другие книги, другие рассказы. О революционной борьбе, о великой социалистической стройке, о новой жизни, о храбрости и честности. Об этом могли написать только «люди бывалые», знающие и, конечно, обладавшие литературным даром. Именно таким бывалым человеком и талантливым писателем был Борис Степанович Житков. Он стал рассказывать о том, что сам пережил и перечувствовал, знал, видел. Рассказывать с большим мастерством, интересно, правдиво.

Новая жизнь

Скоро он не мог выполнить все предложения и заказы. Издательство «Время» просило написать роман «в духе Жюля Верна», ленинградский ТЮЗ — пьесу. Заманчивое предложение — писать «детскую энциклопедию» — пришло из Москвы.

«У меня гибель интереснейшей работы, — сообщал Житков племяннику. — Этот ход, который меня сейчас захлестнул, не даёт мне опомниться. И я пишу то передовицы, то авантюрные рассказы, то технику, то редактирую, а тут этот театр, который меня пленил».

Для Житкова началась новая жизнь, и он с жаром набросился на дело, о котором давно смутно мечтал и которое было его истинным призванием.

Писатель Евгений Шварц вспоминал, как до глубокой ночи засиживались в редакции Маршак и Житков, героически «сооружая» слово за словом очередной номер тоненького «Воробья». Напряжённо искали слово самое нужное, самое точное.

Увидели свет первые рассказы Бориса Житкова, вот уже вышла первая книжка «Злое море» — сборник морских новелл. Книга имеет успех, но Житков недоволен: «гадко написано», «сделана наспех, впопыхах».

Он был беспощаден к себе, сколько бы ни писал. Требования его были беспредельны. Ему всё казалось, что не попадает он «в самую точку», «туда, где самая-то жизнь в каждом человеке бьётся». «Туда бы надо вжечь, — мечтал он, — а я — рядом». Житков был писателем исключительной правдивости. Ещё в самом начале своего творческого пути он писал: «Главное моё дело тут — правда, самая подлинная чтоб правда была». От этого правила Житков никогда не отступал.